Несовершенство и одержимость. Почему ChatGPT не угрожает ни авторам, ни музыкальным критикам
Несовершенство и одержимость. Почему ChatGPT не угрожает ни авторам, ни музыкальным критикам
Отвечают Ник Кейв и Саймон Рейнольдс.
Ник Кейв
Нейросеть ChatGPT написала песню в стиле Ника Кейва. «Да это дерьмо собачье», — сказал Кейв и, распалившись, выдал эталонную формулу творческого процесса. (Пока) нейросеть умеет лишь мимикрировать, тогда как песни растут из наших противоречий и несовершенств. Из страданий. Воспоминаний.
Формального знания мало, необходимо переживание.
“What ChatGPT is, in this instance, is replication as travesty. ChatGPT may be able to write a speech or an essay or a sermon or an obituary but it cannot create a genuine song. It could perhaps in time create a song that is, on the surface, indistinguishable from an original, but it will always be a replication, a kind of burlesque.
Songs arise out of suffering, by which I mean they are predicated upon the complex, internal human struggle of creation and, well, as far as I know, algorithms don’t feel. Data doesn’t suffer. ChatGPT has no inner being, it has been nowhere, it has endured nothing, it has not had the audacity to reach beyond its limitations, and hence it doesn’t have the capacity for a shared transcendent experience, as it has no limitations from which to transcend. ChatGPT’s melancholy role is that it is destined to imitate and can never have an authentic human experience, no matter how devalued and inconsequential the human experience may in time become.
(...)
Writing a good song is not mimicry, or replication, or pastiche, it is the opposite. It is an act of self-murder that destroys all one has strived to produce in the past. It is those dangerous, heart-stopping departures that catapult the artist beyond the limits of what he or she recognizes as their known self.”
Саймон Рейнольдс
Тем временем журналист Саймон Рейнольдс отстаивает честь музыкальных критиков. ChatGPT не влюблена в музыку. (Пока.) Нейросеть не одержима письмом и тем более не оценивает музыкальность написанного ею текста. (Пока!)
И главное: нейросеть лишена нарциссизма и эксгибиционизма. А без них, давайте начистоту, любой околохудожественный текст пресен и слаб.
“Proper music criticism, even if done to earn a living, is closer to the sort of willed writing that fills diaries, journals and poems — where the compulsion to write is internal rather than externally imposed. In writing for public consumption, a jumble of urges are at work, among them communication, confession and competition. But there’s also self-pleasure: You are the first reader of your own writing; you see these sentences spring into existence in real time. Just like when you read the work of writers you admire, there’s the thrill of the sudden moment of clarity, the a-ha feeling of recognition and rightness in an image or analogy.
A.I. has no ears to hear music, but it also can’t ‘hear’ its own writing, which is why it exhibits minimal feeling for the musicality and rhythm of prose — the way the deployment of an unusual adjective or adverb can be electrifyingly dissonant. Until a form of A.I. is invented that can simulate the narcissism and exhibitionism of human writers — a chatbot that enjoys swaggering across a page and laughing at its own jokes — then I humbly suggest we of flesh and blood have little to worry about.”
Но
Ирония в том, что эта однозначность — сегодня нейросети не по зубам ни глубокие песни, ни авторские тексты о музыке — не распространяется на саму музыку. В музыке же грань между человеком и машиной всё более зыбкая — и всё чаще намеренно размывается человеком.
Утопия завтрашнего дня: что, если творческая свобода — это не про инструменты, которые по щелчку пальца генерируют гениальные пьесы, а про управление чувствами?.. Хочешь — истекай кровью и бултыхайся в собственных эмоциях, не хочешь — делегируй это роботу. ∿
Дополните размышления о будущем моим текстом о музыке и слушании во время катастрофы. Когда мир треснул, а будущее тонет в тумане войны, музыка кажется неуместной, но именно эта неуместность исцеляет. А ещё — выдержками из эссе Юрия Виноградова об импровизации. Импровизация, пишет Юрий, это способ прожить высочайшую внутреннюю интенсивность. Сможет ли машина, какой бы виртуозной она ни была, достичь того же?